Состояние больных эпилепсией вне припадков

Частота мелких и разнообразно локализованных очагов органического характера, которые выявляются из анализа предприпадочной ауры и послеприпадочных дефектов, постоянно подтверждается и при исследовании больных эпилепсией в их внеприпадочном состоянии.

Большое число такого рода указаний мы получаем при исследовании неврологического статуса этих больных.

Здесь возможны разнообразные, большею частью слабо выраженные симптомы пирамидной недостаточности в виде, например, одностороннего ослабления нижнелицевой мускулатуры, отклонения в сторону высунутого языка или асимметрии сухожильных и кожных рефлексов. X. Г. Ходос обнаружил неравенство сухожильных рефлексов в 60% наблюдавшихся им случаев так называемой «генуинной» эпилепсии. Роже находил клонусы и так называемые патологические пирамидные рефлексы (симптом Бабинского и др.). Часто отмечался односторонний симптом Барре. Отмечались также анизокория, неправильная форма зрачков, нистагмоидные подергивания глазных яблок, неустойчивость лабиринтных реакций. Координация движений иногда отмечалась как неполноценная, со своеобразно неловкой, медленной походкой и с некоторыми дефектами произношения. Настоящие же парезы конечностей если и встречаются, то очень редко. Сколько-нибудь массивно выраженные неврологические симптомы отсутствуют.

Такого рода мелкая органическая симптоматика встречается при эпилепсии достаточно часто. В. Я. Рабинович встречал ее в 73%, а X. Г. Ходос — в 67,5% своих случаев. Л. Г. Членов отмечал, что во внеприпадочном периоде у больных эпилепсией возможно обнаружить симптом Гордона приблизительно в двух третях, а симптом Оппенгейма приблизительно в половине всех случаев, причем симптомы эти находят одинаково часто как при органической, так и при так называемой генуинной эпилепсии.

Много мелких уклонений находят у этих больных и со стороны вегетативной симптоматики. Так, часто находят у них акроцианоз, нарушения вазомоторов и потоотделения. Отмечался усиленный симптом Ашнера, а также различные вегетативные асимметрии, например термоасимметрии, резкая болезненность при давлении на сонные и височные артерин и др.

Из отдельных неврологических симптомов, которые могут быть обнаружены у больных эпилепсией во внеприпадочное время, следует еще указать на своеобразные нарушения чувствительности. На них обратил внимание Мускенс. Именно, он подметил, что у этих больных за некоторое время, иногда даже за несколько дней до припадка, снижается болевая чувствительность кожи. После припадка такое снижение чувствительности может сменяться гипералгезией. В. В. Селецкий подтверждал это наблюдение. Сходные данные были сообщены И. О. Гилула, указавшим — в отличие от данных Мускенса — на то, что эти расстройства чувствительности могут наблюдаться и в свободные от припадков периоды. Такого рода нарушения чувствительности найдены были в 77% всех случаев эпилепсии.

М. И. Певзнер описал свойственное больным эпилепсией повышение порога возбудимости разгибателя большого пальца ноги и снижение порога возбудимости сгибателей пальцев. В связи с этим у больных эпилепсией раздражение импульсным током разгибателя большого пальца часто дает парадоксальную реакцию в виде его сгибания, — симптом настолько частый, что по М. И. Певзнеру им возможно пользоваться, в качестве вспомогательного, при диагнозе эпилепсии.

Очень большое значение имеют далее работы, сделанные в отношении состояния моторной хронаксии у больных эпилепсией. М. Я. Серейский обнаружил в межприпадочном периоде у больных эпилепсией (как обычной, так и травматической) резкие амплитуды колебаний хронаксиметрических величин при исследовании двигательной хронаксии. Он назвал этот симптом «хронаксической бурей». Одновременно у большинства больных эпилепсией отмечалась и хронаксическая асимметрия в отношении правых и левых конечностей.

Эти колебания хронаксии характеризуют разные дни исследования и могут быть обнаружены и в течение одного исследования. По-видимому, это состояние хронаксии может служить одним из показателей течения болезни. По крайней мере В. Д. Михайлова-Лукашева могла обнаружить временное выравнивание хронаксиметрических аномалий в период улучшения (применялись таблетки Кармановой), с последующим возвращением их к прежнему состоянию.

Эти скачки и колебания хронаксии, подтверждающиеся и рядом других авторов, характеризуют особенно случаи эпилепсии, протекающие с большими судорожными припадками. Если же болезнь протекает главным образом с малыми или с другими абортивными припадками, хронаксия большею частью остается нормальной.

Применяя вместо хронаксиметрии ритмические раздражения постоянным импульсным током с импульсами разной частоты, силы и продолжительности, И. Н. Зюзин мог также установить у больных эпилепсией различные аномалии. Эти аномалии оказались неоднородными, но отвечающими отдельным клиническим особенностям. Так, высокая возбудимость и низкая лабильность характеризовали больных, страдавших малыми припадками, в то время как высокая возбудимость в сочетании с высокой же лабильностью оказалась типичной для больных с большими судорожными припадками. Низкая возбудимость наблюдалась во внеприпадочном периоде. Такого рода данные представляют несомненный интерес, и от них можно в дальнейшем ожидать много ценного для выяснения патофизиологических особенностей эпилептической болезни.

Довольно стойкие отклонения в элементарных нервных функциях удавалось установить у больных эпилепсией и при некоторых других экспериментальных пробах. Так, Е. Р. Першман мог обнаружить у них задержку латентного периода коленного рефлекса, особенно ясно выступавшую в отдельные дни исследования, хотя эти колебания и не стояли в явной связи с припадками.

Ряд характерных изменений в межприпадочном периоде у страдающих эпилепсией описан был Д. А. Марковым и его сотрудниками. Так, они могли обнаружить, что за несколько дней до эпилептического припадка часто повышается порог кожной чувствительности, а также порог хронаксии (оптической, вестибулярной, кохлеарной и вкусовой), причем нарастание хронаксии вкуса характеризовало как раз случаи припадков с обонятельной аурой. Удается обнаружить у этих больных изменения плетизмограммы, а также значительные колебания кожной температуры. Явления эти, включая величину электрокожного сопротивления, обнаруживают нередко колебания в связи с эпилептическим припадком и усиления в виде своеобразных пароксизмов. 3. А. Лапотко обнаружил также значительную неустойчивость у этих больных темновой зрительной адаптации.

Д. А. Марков и Т. М. Гельман описывают также нередкие у больных эпилепсией (особенно при участии фронтальных или прецентральных областей) асимметрии плетизмограмм, ртутно-кварцевой эритемы и капилляроскопии. Наблюдались и колебания величины аккомодации мышечной ткани, которая оказывалась у страдающих эпилепсией большею частью пониженной, причем такое снижение наблюдалось особенно перед припадком.

Со стороны глазного дна находили изменения лишь в единичных (по-видимому, всегда только в осложненных) случаях.

Со стороны спинномозговой жидкости каких-либо изменений, характерных для эпилепсии, найдено не было. Существуют, впрочем, указания на то, что при фракционном исследовании спинномозговой жидкости (первая порция соответствует спинномозговой, вторая — субтенториальной и третья — супратенториальной жидкости), в 10% случаев эпилепсии в третьей порции может быть обнаружен плеоцитоз (до 30 в 1 мл), что служит указанием на наличие оболочечнокоркового, очага.

В случаях, осложненных сифилисом, в спинномозговой жидкости, естественно, обнаруживались соответственные изменения.

Очень ценные данные могут быть получены при рентгенографии черепа, которая может вскрыть следы местных травматических повреждений, местные обызвествления в мозговых оболочках, в веществе мозга или в сосудистых сплетениях. Могут быть также обнаружены признаки перенесенного ранее повышения внутричерепного давления.

Особенно ценные данные получаются при пневмоэнцефалографии. При этой последней, даже в случаях казалось бы безочаговой эпилепсии, часто могут быть получены изображения, указывающие на расширение одного из желудочков, иногда оттянутого в сторону, на неправильную конфигурацию бокового желудочка или на участки субарахноидального скопления воздуха, что может служить указанием на локальную атрофию коры. Часто определяется расширение не только боковых, но и третьего желудочка.

Весьма часто рентгенографические изменения находят при припадках, исходящих из височных эпилептогенных очагов. Пневмоэнцефалографические изменения нередко находят и в тех случаях, когда отсутствуют какие-нибудь выраженные изменения в неврологическом статусе.

Также, по данным Б. С. Николаевского, в значительном большинстве случаев эпилепсии удается с помощью пневмоэнцефалографии обнаружить те или другие изменения в желудочках или в подпаутинном пространстве. Такие изменения обнаруживались и в тех случаях, когда одно неврологическое исследование не открывало органической патологии. По Б. С. Николаевскому из 50 больных эпилепсией, исследованных неврологически и пневмоэнцефалографически, только у 3 не было найдено изменений.

Электроэнцефалографические изменения, определяемые как в течение припадков, так и во внеприпадочном состоянии, подробно освещены в соответствующем разделе.

Каких-либо характерных изменений со стороны внутренних органов при эпилепсии не отмечено. Кровь по своей формуле не обнаруживает уклонений от нормы. Реакция оседания эритроцитов большей частью нормальна или изредка ускорена.

О токсичности крови при эпилепсии мы говорили выше, так же как о различных колебаниях обмена, наблюдающихся у этих больных.

Были сделаны разнообразные попытки охарактеризовать больного эпилепсией и с точки зрения каких-либо особенностей его строения. Так, указывалось на частоту атлетического сложения, на разного рода дисплазии, узость аорты, пастозность кожи с обилием угрей на лице и т. д. Описывались также некоторые особенности лица, будто бы характерные для эпилепсии. Так, В. Ф. Чиж описывал особый «металлический» или «оловянный» блеск глаз, будто бы свойственный этим больным. Часто указывалось также на недостаток координации у больных эпилепсией. Все эти высказывания остаются, однако, точно непроверенными и недоказательными, и ими, конечно, нельзя пользоваться при диагностике эпилепсии. С другой стороны, несомненное значение может иметь обнаружение асимметрии скелета, особенно относительное отставание в развитии одной половины тела, что указывает всегда на наличие детского очага в противоположной гемисфере, и именно в ее теменной доле.

Определенные изменения могут быть обнаружены во внеприпадочный период со стороны высшей нервной деятельности этих больных.

Так, по данным Е. Н. Шевалевой, экспериментальное исследование простой моторной реакции на свет обнаружило у больных эпилепсией превалирование процессов торможения над процессами возбуждения. Эти реакции оказались у больных эпилепсией в 2 с лишком раза медленнее той же реакции у здоровых людей (с среднем 0,459 секунды против 0,200). И. М. Аптер, исследуя больных эпилепсией (для исследования брались лишь больные без грубоочаговых нарушений) по методу условных рефлексов (по Иванову-Смоленскому или по Протопопову) н с помощью ассоциативного эксперимента, мог обнаружить во внеприпадочном периоде непрочность и нестойкость условных связей и инертность обоих нервных процессов, особенно во второй сигнальной системе.

Давно уже было подмечено, что в течение эпилептической болезни, особенно при большом числе припадков, в высшей нервной деятельности этих больных могут наступать изменения, заметные и для окружающих. Еще Аретей, в самом начале нашей эры, отмечал, что страдающие эпилепсией часто делаются робкими, печальными, нелюдимыми, тупыми и вместе с тем раздражительными. Они медленно соображают, движения их замедлены, язык неповоротлив и неловок, болезнь может закончиться слабоумием. Можно только удивляться той тонкой наблюдательности, с которой врачи древности описывали клинические факты.

Все позднейшие авторы также отмечали особенности психики больных эпелепсией.

Характерными для этих эпилептических изменений личности считались следующие черты: медлительность, повышенная аккуратность, доходящая до педантичности, резкая возбудимость с наклонностью к взрывчатости и прогрессирующее снижение памяти. Эти «эпилептоидные» изменения личности изучались много и подробно. Одно время предполагалось даже, что можно, основываясь только на этих данных, диагностировать эпилепсию и в тех случаях, где нет никаких припадков. Это оказалось неверным, так как границы такой «эпилептоидной психопатии» оставались недостаточно четкими.

В следующей главе Е. А. Поповым дано подробное описание этих изменений личности, наступающих достаточно часто при долго длящейся эпилепсии.

Уже давно было обращено внимание также на особенности речи у больных эпилепсией. Ф. М. Невский еще в конце прошлого столетия отмечал, что для этих больных (он изучал пациентов психиатрической больницы) особенно характерны медленность речи, излишнее повторение звуков, слогов, слов и целых фраз, растянутые гласные и согласные звуки, паузы, не соответствующие смысловому содержанию речи, заикание и неестественный тембр голоса.

Прогрессирующие изменения личности могут приводить к тяжелому исходному слабоумию. Однако эти изменения психики ни в малейшей степени не являются обязательными при эпилепсии. Существует очень много больных эпилепсией, которые полностью сохраняют свою личность, свой интеллект и в некоторых случаях — свою специальную одаренность.

Обсуждая изменения характера, наблюдаемые при эпилепсии, необходимо иметь в виду, что часть этих изменений должна быть отнесена на счет невротических реакций, которые больные эти нередко дают на свое заболевание, чрезвычайно тяжело отражающееся на их жизни. И. П. Павлов, обсуждая на своих «средах» изменения личности у больных эпилепсией, не раз подчеркивал, что многое в этих изменениях могло зависеть не только от прямого влияния эпилепсии на психику, но и от сложной реакции больного на свой дефект. В самом деле, нельзя забывать, что для человека, страдающего периодическими припадками с потерей сознания, закрыты не только многие виды труда, но часто и простое пребывание в здравнице или в доме отдыха, не говоря уже об очень частой невозможности наладить свою личную жизнь. Больные, в силу этого, часто очень болезненно относятся к своему диагнозу. Подмечено, что у них нередко наблюдается утрированно-подчеркнутое стремление ни в чем не отличаться от здоровых. Эта «борьба за место среди здоровых» приводит иногда к своеобразному кажущемуся оптимизму, когда больные уверяют, что припадки больше не повторятся, и что этот припадок «был последним», а иногда и просто стремятся скрыть свое заболевание, — обстоятельство, весьма важное в отношении правильного трудоустройства этих больных.

Частота психических нарушений при эпилепсии колеблется в связи с различными этиологическими моментами. Так, по данным Алыптрёма при эпилепсии без ясного внешнего повода психические нарушения обнаруживались в 21%, в то время как при эпилепсиях с ясно выраженными внешними вредностями в анамнезе, особенно после травмы, психические изменения встречались чаще, достигая 58% всех таких случаев.