Двигательная активность, мышечный тонус и координация двигательных актов в первые дни неонатального периода

Двигательная активность и мышечный тонус новорожденного являются тонким показателем функционального состояния его центральной нервной системы.

Впервые беременная женщина начинает ощущать движения плода на 17-й неделе, после чего его двигательная активность быстро нарастает. У 24-недельного плода общий характер движений напоминает движения только что распеленутого новорожденного ребенка. Следовательно, к этому сроку мышечная иннервация и двигательные нейроны спинного и продолговатого мозга так хорошо развиты, что непроизвольные движения могут осуществляться в довольно широком масштабе.

У плода человека И. А. Аршавский и Е. И. Буланова различают две формы скелетно-мышечной активности: первая обусловлена необходимостью сохранения определенной позы, обеспечивающей минимальный объем тела плода; вторая выражается в периодическом появлении обобщенных движений в виде разгибательного выпрямления головы и конечностей, что воспринимается матерью как шевеления плода. Появление второго типа движений, по мнению П. А. Аршавского, улучшает кровообращение плода, способствуя притоку крови из плаценты.

А. Б. Кречетов, изучавший изменение сердцебиения плода в связи с его шевелениями, показал, что учащение сердечного ритма нередко предшествует шевелению, а не следует за ним. Автор считает, что изменения сердцебиения плода можно рассматривать как компонент генерализованной двигательной реакции, причем учащение сердцебиения в момент движения указывает на высокую функциональную способность плода, а урежение служит неблагоприятным признаком.

Весьма интересным является отмеченный некоторыми авторами факт снижения двигательной активности плода во время ночного сна матери. Как показали исследования Г. А. Лурье, это различие в дневной и ночной активности сохраняется у доношенных плодов и после рождения: у них с 1-го дня жизни преобладает дневная двигательная активность над ночной. У недоношенных детей, рожденных на 36—37-й неделе беременности, этого различия в суточной двигательной активности нет.

Считается, что движения в первые дни неонаталыюго периода носят хаотичный, беспорядочный характер. По мнению Е. Л. Голубевой и К. В. Шулейкиной, в движениях новорожденных детей отражается функция уже сформировавшихся систем (дыхания, сосания, мигания, плача и др.) и проявляются отдельные фрагменты систем, целостная реакция которых устанавливается позднее (например, поднятие головы и туловища, повороты туловища, стояние и пр.).

Для первых дней жизни характерны периодические появления генерализованных движений, включающих все группы мышц. Интенсивные генерализованные движения начинаются, как правило, с головы, затем почти одновременно охватывают туловище и конечности, при этом руки и ноги сильно сгибаются, головка отклоняется назад, а конечности притягиваются к туловищу. Кроме того, во время сна наблюдаются кратковременные движения типа вздрагиваний, возникающие чаще на высоте вдоха. В первую неделю жизни изменяется не только общий уровень активности ребенка, но и сам характер его движений. Помимо обобщенных двигательных реакций, появляются и учащаются локальные движения головы, конечностей, пальцев, что указывает на быстрое развитие дифференцировки в моторных зонах центральной нервной системы.

Проведенная Г. А. Лурье круглосуточная регистрация двигательных реакций показала, что у доношенных новорожденных с 1-го по 20-й день жизни уровень двигательной активности во время бодрствования последовательно изо дня в день возрастает, а во время сна снижается. Особенно быстро уменьшение двигательной активности во сне происходит в первые Ю дней после рождения, что стоит, по-видимому, в определенной связи с возрастанием продолжительности спокойного (ортодоксального) сна. К 10-му дню жизни уже устанавливается определенное соответствие двигательной активности с режимными часами кормления, т. е. перед кормлением двигательная активность резко возрастает, после кормления, наоборот, затухает.

Такого же характера изменения наблюдаются и у недоношенных новорожденных, родившихся на месяц раньше срока. Однако у них в первые 3—4 дня жизни спонтанные генерализованные движения появляются реже, они менее продолжительны, поисковая сосательная реакция отсутствует. Наблюдаются частые локальные движения конечностей, головы, мимической мускулатуры. Состояние полного покоя не превышает 2—5 мин. Поэтому общий уровень двигательной активности у недоношенных детей во все дни остается более высоким, чем у доношенных. Начиная с 5-го дня жизни во сне у недоношенных детей чаще появляются генерализованные движения.

Характерная особенность новорожденных — значительные изменения частоты сердцебиения и дыханий во время движений. У доношенных детей за 10—20 с до появления двигательной реакции частота сердцебиения возрастает и достигает максимума во время движений (ускорение на 28—32 удара в минуту). Дыхание перед появлением движений также учащается, но обобщенная двигательная реакция протекает на фоне задержки дыхания в фазе вдоха, в связи с чем в период движений частота дыханий урежается. После прекращения движений регулярность и исходная частота дыханий быстро восстанавливаются.

Подобные реакции со стороны сердечно-сосудистой и дыхательной систем во время движений наблюдаются и у недоношенных новорожденных, только они выражены значительно слабее, чем у доношенных детей.

Поза и двигательная активность новорожденного ребенка тесно связаны с состоянием мышечного тонуса. В клиническое понятие тонуса вкладывается обычно та степень сопротивления, которое оказывает испытуемая мышца при ее пассивном растяжении. Более точное представление о состоянии тонуса мышцы дает определение интенсивности рефлекса растяжения, сущность которого состоит в том, что на раздражение проприорецепторов мышца отвечает рефлекторным сокращением и возникающие при этом биопотенциалы регистрируются на электромиограмме. Электромиографические исследования, проведенные И. А. Вахромеевой, показали, что в первые часы после рождения у ребенка почти полностью отсутствует рефлекс растяжения как на сгибателях, так и на разгибателях. В последующие часы появляется тоническое напряжение сгибателей, которое усиливается в период с 1-го по 4-й день жизни, при почти полном отсутствии рефлекса растяжения мышц разгибателей.

Кроме того, при пассивных сгибаниях и разгибаниях конечностей возникает рефлекс растяжения не только в сгибателях данной конечности, но одновременно регистрируется перекрестный рефлекс растяжения, т. е. появление вспышки биопотенциалов в сгибателях противоположной конечности. При переходе от бодрствования ко сну величина тонического напряжения мышц сгибателей варьирует в широких пределах.

Среди двигательных реакций новорожденного ребенка особое значение имеет возникающая во время кормления строгая координация таких рефлекторных ритмичных движений, как сосание, глотание, дыхание. Регулирующие механизмы этой системы находятся, по-видимому, в области ретикулярной формации ствола мозга и в гипоталамусе. Указывается, что особенностью новорожденного ребенка является его способность в момент кормления одновременно осуществлять три процесса: сосание, дыхание и глотание. Сосательные и дыхательные движения могут осуществляться одновременно, причем у здорового доношенного новорожденного на одно дыхательное движение приходится чаще одно или два сосательных движения. Задержка дыхания во время кормления, по наблюдениям К. В. Шулейкиной, происходит еще до начала сосания, как только соска вкладывается в рот ребенка. В этом, по ее мнению, выражается приспособительный характер дыхательных изменений.

Для нормального процесса кормления особо важным представляется соотношение между глотанием и дыханием. Если сосательные и дыхательные движения могут осуществляться одновременно, то для глотания нужна остановка дыхания. Это подтвердили исследования М. Л. Финкеля, который изучал механизм дыхания у доношенных новорожденных при различных состояниях: сон, бодрствование, кормление. Оказалось, что сосательные движения в первый день жизни вначале кормления неактивные, через 15—20 с интенсивность их нарастает, при этом снижается амплитуда дыхательных движений, появляются деформированные дыхательные циклы. Явные глотательные движения в первый день жизни наблюдаются редко, за время сосания регистрируется от 3 до 6 больших глотков, которые всегда возникают на высоте вдоха и вызывают задержку дыхания, выражающуюся в деформации не только соответствующего, но и 2—3 последующих циклов дыхания. К середине кормления сосательные движения ослабевают, дыхание становится нерегулярным, появляются отдельные глубокие «вдохи». Все это указывает на то, что в первый день жизни еще нет четкой рефлекторной корреляции между дыханием и глотанием (рис. 23). Возбуждение пищевого центра оказывает существенное влияние на дыхание, и при условии отсутствия глотания (дача пустышки) ритм дыхания подстраивается под ритм сосания.

К 7-му дню жизни картина меняется. Активные сосательные движения устанавливаются с начала кормления, после 2—3 сосаний следует глотание, которое происходит на высоте вдоха и вызывает короткую задержку дыхания в виде деформации соответствующего дыхательного цикла. Через 20—40 суток от начала кормления устанавливается строгое соответствие сосания — глотания — дыхания в отношении 2:1:2 или 3:1:3. К середине кормления активность сосания начинает падать, появляются паузы между группами сосательных движений, во время этих пауз дыхание учащается.

Таким образом, на 7-й день жизни уже имеется четкая координация между ритмичными двигательными актами — глотанием и дыханием — во время кормления.

Интересно, что описанное К. В. Шулейкиной, появление апноэ в момент вкладывания соска в рот ребенка, М. Л. Финкель наблюдал только у тех новорожденных, которые находились перед кормлением в возбужденном состоянии и жадно схватывали соску. Если кормление начиналось при появлении первых признаков беспокойства, совпадающих с режимными часами питания, то задержки дыхания при даче соски не наступало, она появлялась лишь в момент первого глотка. Очевидно, у этих детей к началу кормления возбуждение пищевого центра еще не достигало такой степени, при которой возникает торможение дыхания.

Высказываемое некоторыми авторами положение о том, что новорожденный ребенок может одновременно создает опасность аспирации. Таких детей следует кормить через зонд, пока они не выйдут из угрожаемого состояния.