Периферических, гормональные, соматические и висцеральные изменения

В проблеме о механизмах эмоций большое внимание уделяется вопросу о роли периферических (телесных), гормональных, соматических и висцеральных изменений. Этот вопрос привлек особенно большое внимание в связи с идеями выдающегося американского психолога James. Этот автор вспоминает эмоцию, пережитую им в 7- или 8-летием возрасте. Однажды он подошел к ведру, наполненному собранной при кровопускании у лошади кровью, и из любопытства стал перемешивать палкой. Неожиданно свет померк в глазах и мальчик потерял сознание. До этого он не имел представления о том, что вид крови может вызвать тошноту и обморок. Осознанные психические переживания появились вслед за вегетативными изменениями. Этот случай James описывает в качестве характерного примера, подтверждающего его теорию, согласно которой восприятие центральной нервной системой эмоциогенного стимула вызывает рефлекторное возбуждение периферических систем, а осознанные психические переживания являются следствием («ощущением») предшествующих им телесных изменений. James считает, что периферические изменения и их ощущения обеспечивают эмоциям «калорит», без которого восприятие оставалось бы чисто познавательным актом.

Таким образом, James выдвинул положение о ведущем значении рефлекторных механизмов и системы обратной связи в возникновении эмоций и осознанных эмоциональных переживаний.

В литературе часто применяется термин «периферическая теория эмоций Джемса — Ланге», хотя концепции двух ученых совпадают лишь отчасти. Гипотетические представления датского психолога Lange, сконцентрировавшего внимание на изменениях состояния сосудо-двигательного центра при аффектах, являются более узкими и включают некоторые явно ошибочные предположения.

Внимание James было сосредоточено преимущественно на простых сильных эмоциях. Автор не отрицал существования эмоций, осуществляющихся по иным схемам и связанных исключительно с возбуждением центральной нервной системы. Вместе с тем он отметил, что даже при «тонких эмоциях» в реакцию вовлекается тело. Это проявляется в изменениях звучания голоса, выражения глаз и т. д.

Близкую систему представлений развивал выдающийся французский психолог, основоположник учения об аффективной памяти Ribo, который разделял идеи И. М. Сеченова о психической деятельности человека. Riboписал: «Мы скажем вместе с Сеченовым: „нет мысли без выражения”, т. е. мысль есть слово или действие в состоянии зарождения, иначе говоря, начало мускульной деятельности»

Согласно концепции Ribo, эмоции — это прежде всего стремления и влечения, находящие выражение в движениях (или в задержке движений), подразумевающих не только моторную активность, но и сосудодвигательную, висцеральную и т. д., а чувства удовольствия и страдания — результат удовлетворения или неудовлетворения стремлений, желаний, физических и духовных потребностей человека. Riboутверждает, что «сознание аффективной жизни существует только благодаря мозгу, в котором ощущения из внутренних органов отражаются наравне с внешними впечатлениями».

В работах этого автора ставится вопрос о соотношении объективных проявлений эмоций в виде их выражения и субъективных явлений, основанных на самоанализе психического состояния. Ribo видит основную сущность эмоции в ее объективных проявлениях.

Некоторые положения концепции Ribo противоречивы, в частности о взаимоотношении эмоций и интеллекта. Ribo пишет о большом значении интеллекта в начальном периоде эмоциональной реакции при оценке социального и биологического значения раздражителя, ярко подчеркивает огромное значение эмоций в жизни, необходимость эмоций для творческой деятельности человека и одновременно гиперболизирует неподвластность аффективной жизни интеллекту.

Периферическая теория эмоций встретила возражения.          

Sherrington наблюдал проявления эмоций злобы и радости у собаки после высокой перерезки спинного мозга и ваготомии в условиях денервации внутренних органов и мышц туловища, расположенных каудальнее плеча. Он пришел к заключению, что висцеральные и сосудистые реакции не являются возбудителем эмоций, но усиливают их.

Периферическую теорию эмоций особенно резкой критике подверг Cannon. Он привел экспериментальные данные, в частности об эмоциональных реакциях кошек после радикальной десимпатизации.

В связи с критикой периферической теории эмоций Lindsley пишет, что, хотя эксперименты, иллюстрирующие эти критические замечания, являются правильными и, видимо, убедительными, остается вопрос, доказывают, ли они что-нибудь в отношении самой теории Джемса — Ланге.

В настоящее время многие авторы рассматривают исследования Jamesкак пройденный этап в развитии проблемы. Вместе с тем вопрос о роли периферических изменений в развертывании сложной многозвеньевой эмоциональной реакции сохраняет первостепенное значение. Это относится не только к тем случаям, когда у человека непосредственно вслед за восприятием отрицательного эмоциогенного раздражителя возникает рефлекторный спазм сосудов сердца, инфаркт миокарда, а весь последующий процесс развития эмоциональной реакции определяется не столько переживаниями первичного стимула, сколько болевым синдромом, нарушениями сердечной деятельности, раздражением интерорецепторов периферических тканей, выбросом в кровь огромных количеств катехоламинов и других биологически активных веществ.

В случаях, когда человек подвергается действию раздражителя, потенциально способного вызвать аффект, эмоциональная реакция во многом зависит от того, насколько в самой начальной ее фазе, еще до начала переживаний, при аффективной оценке раздражителя в многозвеньевой процесс будут вовлечены периферические отделы нервной системы, адреналовая система, сердечно-сосудистая система, сколько адреналина и других биологически активных веществ будет выброшено надпочечниками и т. д.

Большой прогресс в исследовании проблемы эмоций связан с работами школы Cannon, расширившими представления об адаптационном значении эмоций и показавшими роль адреналовой системы в их реализации.

Согласно теории Cannon, эмоции принадлежат к реакциям, предназначенным для поддержания целостности организма. Они организуются центральной нервной системой на диэнцефальном уровне и играют существенную роль в мотивации поведения.

Обращая внимание на то, что эмоциональные реакции предваряют события, автор объясняет телесные изменения при боли, голоде, страхе и ярости врожденными рефлексами. При сильных эмоциях возбуждение симпатического отдела нервной системы, повышенное выделение адреналина, возрастание содержания сахара в крови, изменения кровообращения и ускорение свертываемости крови подготавливают организм к предстоящей борьбе, возможным повреждениям и кровотечениям.

В исследованиях этого замечательного ученого внимание сосредоточено на общности изменений, возникающих при эмоциях, подготавливающих организм к борьбе. При этом был сделан вывод об универсальном однотипном характере ряда проявлений адаптационных реакций организма (возбуждение симпатического отдела нервной системы, повышенное выделение адреналина, учащение сокращений сердца и т. д.). Однако, как очень верно отмечает Arnold, заключение, сделанное при изучении ограниченного количества эмоций, вскоре без достаточных оснований было распространено другими учеными на гораздо более широкий круг эмоциональных реакций.

Между тем с каждым годом увеличивается число данных, свидетельствующих, что наряду с определенной общностью висцеральных и вегетативно-гормональных проявлений возбуждающих эмоции, последние имеют значительные различия, обусловленные их качеством и полезным эффектом.

П. К. Анохин рассматривает механизм эмоций в свете теории о функциональной системе. Согласно теории П. К. Анохина, физиологическая реакция начинается с афферентного синтеза и заканчивается оценкой результата в контролирующем, сличающем аппарате — акцепторе действия. При этом результат является доминирующим фактором, стабилизирующим организацию функциональной системы.

В соответствии с данной теорией, стимулы, вызывающие эмоции, адресуются прежде всего к центральным структурам мозга, преимущественно диэнцефального отдела, связи которого определены морфогенетически Возникает интегрированное возбуждение, определяющее участие периферических органов в общей реакции и являющееся предпосылкой возникновения определенного интеграла возвратных афферентных импульсаций. Затем возбуждение переходит на мышцы, железы, сосуды, сердце, органы дыхания и т. д. Это определяет эффекторный комплекс эмоции и ее качественный характер. При осуществлении действия включается новый механизм обратной центростремительной афферентации, отражающей долю участия каждого периферического органа. С точки зрения П. К. Анохина, «эмоциональное состояние, т. е. внутренняя субъективная окраска происшедшего разряда нервных возбуждений, возникает …как следствие встречи исходного интегрированного возбуждения, обусловившего периферический эффект, и сложного потока афферентных импульсаций от органов действия» При этом «полноценное эмоциональное состояние зависит от точно пригнанных друг к другу первичной интеграции центральных возбуждений и периферических центростремительных возбуждений, возвращающихся к этой центральной интеграции до того, как она исчезла». При повторении эмоций возникает дополнительное звено, которое обеспечивает опережающую оценку рабочего эффекта на периферии.

Следует согласиться с К. В. Судаковым, отмечающим важность исследования эмоций в неразрывной связи с целостностной архитектурой поведенческого акта.

Arnold на основании ряда крупных исследований, посвященных структурно-функциональной организации эмоций на уровне центральной нервной системы, отмечает, что различные возбуждающие эмоции должны проявляться не одинаковыми физиологическими изменениями на периферии в соответствии с особенностями их нервных схем. Она считает, что периферические изменения при эмоциях в основном связаны с тенденцией совершить действия. Эти тенденции возникают при восприятии и оценке раздражения. В свою очередь оценка осуществляется на основании аффективной памяти, осознанных воспоминаний и воображения. Интуитивная оценка, возникающая на основании аффективной памяти, дополняется сознательной, рассудочной. Тенденция совершить действие усиливается в случаях, когда эмоциональная и рассудочная оценка совпадают. Arnold рассматривает эмоции как динамичный процесс, отмечая, что статические состояния могут быть характерными только для аффективной памяти. Последняя является матрицей для эмоций и эмоциональных переживаний.

Интересные представления о роли сердечно-сосудистых изменений в механизмах эмоциональных реакций развивают Lacey с соавт. Они приводят ряд данных в пользу предположения, что учащение сокращений сердца и повышение артериального давления при эмоциях—-это попытка организма лимитировать возбуждение, в то время как снижение артериального давления и частоты сокращений сердца является условием для противоположных изменений функционального состояния центральной нервной системы. Для обоснования этой концепции приводятся результаты оригинальных исследований, на которых мы остановимся ниже, а также значительное число данных литературы по материалам нейрофизиологических исследований на животных. Эти исследования показали, что раздражение барорецепторов артерии вызывает снижение тонуса мышц и ряд других ингибиторных эффектов.

Данная концепция предполагает следующую последовательность изменений: при эмоциях учащение сердечной деятельности и возрастание тонуса сосудов вызывают повышение артериального давления; это вызывает раздражение барорецепторов синокаротидных зон, в связи с чем возрастает афферентная импульсация, направляющаяся в бульбарные ядра языко-глоточного и блуждающего нервов, далее в передний отдел гипоталамуса и 13-е поле орбитальной коры головного мозга. В результате возникает снижение тонуса центральной нервной системы и лимитируются процессы возбуждения. В этой системе представлений изменения сердечной деятельности оказывают прямое влияние на психические функции.